“Брати Гадюкіни” в большом интервью для журнала Телегид.
В этом году легендарной группе исполняется 30 лет, и «Гады» по-прежнему актуальны и востребованы: осенью выходит фильм «Шляхетні волоцюги», где они не только исполнили главный саундтрек, но и сыграли в эпизоде. Главный подарок поклонникам — музыканты отправляются во всеукраинский тур в поддержку нового альбома «Сміх і гріх».
— Как за 30 лет поменялся стиль, в котором вы начинали работать?
Павел Крахмалев: — Дело не в стиле, а в мысли, которую хочется высказать и придать красивое звучание.
Игорь Мельничук: — Как правило, большинство песен у нас рождаются как суровый рок. Например, в новом альбоме будет песня «Сивина в бороду, біс в ребро», которая изначально была ближе к Rammstein, а в итоге получилось регги. Но мы не задумываемся над стилями, мол, какой сейчас модный, потому что это может помешать. Панк, рок, джаз, блюз, электроника — мы все это смешиваем. В поп-музыке ведь тоже есть хорошие песни. Поэтому несправедливо утверждать, что весь рок — классная музыка, а попса нет. Рока тоже немало есть некачественного. Мы варим музыкально-магический компот, люди пьют его, и им вроде бы нравится.
— Как вы изменились за эти годы? Не внешне… ваши музыкальные ощущения стали другими?
И. М.: — Чем больше времени я занимаюсь музыкой, тем меньше нот играю. Френк Заппа говорил: «Каждая нота должна весить тонну». Сейчас для меня эта фраза звучит совершено по-другому. Теперь играю тоннами, а не миллиграммами.
П. К.: — Когда я только пришел в группу, Кузя мне сказал: «Ты очень много играешь». Но после консерватории я иначе не умел, и лишь с годами понял, что дело не в количестве нот, а в их своевременности и необходимости.
Михаил Лундин: — Раньше я электронную музыку вообще не слушал, а сейчас не пропускаю ни одной новинки. Взрослеем, умнеем, на многие вещи открываются глаза.
П. К.: — Как говорят ученые: «Чем больше мы знаем, тем меньше мы знаем». Останавливаться нельзя, иначе легко стать никому не нужным.
— Легендарные, эпохальные, классики рока… Группе давали много эпитетов, какой вам нравится больше всего?
И. М.: — Нас часто называют «динозаврами», но я себя настолько старым не чувствую. При упоминании этого слова мне вспоминается фильм «Парк юрского периода». По большому счету не нам решать, легенды мы или нет. Как сказал один из китайских лидеров, когда его спросили о французской революции: «Прошло очень мало времени». С «Гадюкіними» та же история. У тех же китайцев была группа «Семеро парней, поющих о любви», и если переиначить, то «Гадюкіни» — это трое парней, которые поют о любви.
М. Л.: — В том, что делаем, уверены на 200%. Мы до сих пор ищем свой путь, по которому нам предстоит достойно пройти.
— Вы разностильные музыканты — это очевидно. Что вас объединяет, кроме любви к музыке?
П. К.: — Доверие.
И. М.: — Для меня это энергетика, которая возникает, когда мы играем вместе. Мы как огонь, ветер и земля, в соединении которых рождается новая любовь.
— Ощущаете свою особенность?
П. К.: — Нам часто говорят: «Вы не понимаете свою особенность!» В этом получается определенный конфликт: то, что мы делаем, дается нам легко. А люди, которые слушают нашу музыку, воспринимают ее как сложный продукт.
И. М.: — Не буду скромничать. Я хороший музыкант, пишу качественные вещи. Но считаю себя ленивым, потому что талант без труда ничего не стоит. Каждый человек рождается талантливым, но не всем удается развить свой дар… Тем не менее я посвятил игре на бас-гитаре 40 лет своей жизни. В этом стремлении и заключается моя особенность.
— Ловите себя на мысли, что время уходит?
И. М.: — Прочел недавно: один персонаж считает, что теряет время, когда ест и спит. Я с ним солидарен, и посоветовал бы людям, которые имеют хоть какую-то идею, не откладывать ее до лучших времен и не ждать, когда она станет совершенной. Есть идея — реализовывай! Сужу по себе, бывает, отложишь в сторону какую-то тему, а потом видишь, что кто-то успел ее осуществить. Время идет, и об этом нужно помнить, а вот возраст значения не имеет. То, что я стал седым и количество волос на голове уменьшилось, меня не интересует. Что успел сделать — в этом все дело.
— Если посмотреть на себя со стороны, вы себе нравитесь?
М. Л.: — Я всегда был таким. Только борода побелела, в ушах волоски и пахнут носки. (Смеется.) Но главное в том, что мы хотим что-то делать, у нас есть желание, вдохновение и стремление к цели.
— За свою карьеру вы дали тысячи интервью. Когда-нибудь засыпали во время беседы с журналистом?
П. К.: — Такого не было… Но когда я еще жил во Львове, к нам в филармонию приехал Святослав Рихтер. Он исполнял тяжелое произведение (Ludus Tonalis Пауля Хиндемита), не каждый профессионал в нем разберется. Аншлаг, билеты достать невозможно. Я каким-то чудом туда попал, у меня даже было место. Маэстро появился на сцене, сел за инструмент и начал играть. После первых нот я больше ничего не помню, вернулся в реальность от толчка в бок от своего соседа. Стало стыдно, но деваться было некуда.
И. М.: — Недавно в киевской филармонии композитор Волконский играл одно свое авангардное произведение. В зале было много бабушек, стареньких интеллигентных киевлянок. Одна такая ценительница прекрасного сидела через три места от меня и беспрерывно кашляла. Видно было, что ей неудобно, и она постоянно сдерживала себя. И тут в произведении возникла гнетущая пауза, и она именно в этот момент на весь зал издала гортанный вздох. Получилось очень своевременно и даже выглядело как задумка композитора. Со мной случилась истерика, и до конца концерта я давился от смеха.
— Вас легко «расколоть» на сцене?
И. М.: — Для меня выход на публику — дело серьезное, я отношусь к этому как к сражению на мечах. Однажды прочитал книгу Станиславского, где было сказано, что актер должен не только играть перед аудиторией, но и одновременно сверху наблюдать за собой и своими действиями. Мы не комик-труппа, которая может смешить друг друга, в последние годы не позволяем себе выходить на сцену даже слегка навеселе.
— Вы много пишете для кино, а почему шумиха началась именно вокруг саундтрека к фильму «Шляхетні волоцюги»?
И. М.: — К нам обратились как к потомкам львовских батяров. Скажите, а кто еще из современников, если не мы, мог бы лучше исполнить эту песню?! По сути это вальс, а мы во второй части сделали прямой бит, оставаясь в стилистике 1939 года. Получился вальс, но не такой, к какому все привыкли.
— С выходом вашей очередной песни ждете, что за ней последует очередной виток успеха?
И. М.: — В шоу-бизнесе всегда нужно быть на виду — если артист привлек внимание, он должен удерживать интерес к своей персоне. Для меня делать музыку — так же естественно, как дышать. Мы отдаем себе отчет в том, что на наш концерт вряд ли придут 14-летние девочки. У них другие кумиры, например, MELOVIN, но это не значит, что мы с ним конкуренты. У «Братів Гадюкіних» давно есть стабильный успех, а под крышей украинского шоу-бизнеса места для мирного сосуществования хватит всем.
— Как думаете, чем можете заинтересовать новых поклонников, которые только-только познакомятся с вашим творчеством?
И. М.: — У всех разные музыкальные ценности. Мы «олдскул», и в этом ничего плохого нет. Джинсам, например, почти 200 лет, но их носят все, только фасоны отличаются. Вот и «Брати Гадюкіни» — музыкальные джинсы. Но мы не будем, как тараканы, лезть в каждый дом, нас легко найти, послушать и полюбить.
— Интересуетесь современной музыкой, которой сегодня заслушиваются подростки?
П. К.: — У меня две дочки. Одна из них подросток. И я слушаю песни из их плей-листов. Сказать, что это чепуха, не могу, потому что уважаю своих детей. Если такая музыка нравится молодежи, значит, я как музыкант обязан ее знать. Неправильно придерживаться позиции: я играю рок, а все остальное ерунда.
И. М.: — Когда Сергей Кузьминский заинтересовался гоа-трансом (а в 90-х это было прогрессивное направление) и дал мне послушать несколько треков, мне очень понравилось. С тех пор обожаю электронную музыку. Так же хорошо мне зашел даб-степ. Нельзя быть зацикленным только на Led Zeppelin.
П. К.: — Когда мы делали трибьют, посвященный Кузьминскому, группа «Димна суміш» исполнила песню «117-та стаття» в присущем им прогрессивно-тяжелом стиле. И это было круто! Искусство должно отображать современный мир актуальным языком. Ноты и стиль в этом плане не имеют значения, только правда и любовь.
— В украинском шоу-бизнесе есть мафия?
И. М.: — Я слышал, существуют какие-то кланы, влияющие на поп-культуру. И даже талантливым ребятам со стороны сложно пройти определенный отсев. Я, например, никогда себе не позволяю негативно высказываться об исполнителе, даже если мне не нравится его творчество. Считаю, некорректно критиковать братьев по оружию, ведь основная масса артистов занимается музыкой искренне, от чистого сердца. «Брати Гадюкіни» — это скала в океане, и если на нас сядет птичка, то пусть сидит. (Смеется.)
— Вас принято называть «братьями», а «братвой» — можно?..
М. Л.: — Мы все выросли на улице, и это оставило определенный отпечаток. У нас есть свой пацанский манифест.
И. М.: — Изначально у нас в группе устоялись правильные отношения. Не стучать, не крысятничать… Гнили в коллективе не было никогда. Конечно, порой мы ссоримся, но никто не опускается до того, чтобы пороть бока.
— Вы влиятельные музыканты. Вашим мнением часто интересуются?
И. М.: — У нас скоро выйдет песня, и там есть такая строчка: «На «голоси країни» в журі не позовуть, готуємся в експерти, як прийде Страшний суд». Но я хочу сказать, что мы, будучи людьми неглупыми, даже несмотря на все значение группы «Брати Гадюкіни» для Украины, готовы в тысячный раз биться головой о стены непонимания.