Главный редактор Karabas Live Игорь Панасов: «Нахрена мне вообще все это нужно»

Игорь Панасов, Денис Путинцев-min Креативный продюсер MOLA group и создатель STARBOM – Денис Путинцев поговорил по душам с главным редактором Karabas Live, одним из самых авторитетных музыкальных журналистов Украины – Игорем Панасовым.

БОЛЬШЕ ФОТО

У меня есть достаточно тяжелый опыт общения с творческими людьми, которые, на мой взгляд, создавали что-то хорошее. Но ничего не добились – спились, скурились, скололись. Или превратили свою жизнь в скучную рутину – вычеркнули из нее музыку и творчество. Для меня это практически личная травма.

– Игорь, ты посвятил свою профессиональную жизнь описанию культурной и музыкальной атмосферы в Украине. Весьма неблагодарное занятие. Зачем ты вообще этим занимаешься? Такой вот простой и одновременно сложный первый вопрос.

– Тем не менее, ответ на него будет относительно простым. У меня есть достаточно тяжелый опыт общения с творческими людьми, которые, на мой взгляд, создавали что-то хорошее. Но ничего не добились – спились, скурились, скололись. Или превратили свою жизнь в скучную рутину – вычеркнули из нее музыку и творчество. Для меня это практически личная травма. Поэтому, когда появилась возможность рассказывать обществу о талантливых людях в нашей стране, я попытался максимально ее использовать. Ведь нереализованность в творческом плане – как и нереализованность социальная, личная и так далее – негативно сказывается на обществе в целом. Это один из главных импульсов, заряжающих меня на прослушивание огромного количества музыки. И отбор интересного, по моему мнению, материала: необычного, креативного, искреннего.

По сути, я прошу читателей обратить внимание на талантливых людей. И в этом вижу свою ключевую функцию как журналиста. Моя задача – с помощью где-то механического переноса информации (допустим, в форме новостей), где-то в виде личной, эмоционально переработанной информации – сообщить об интересном творчестве одних людей другим людям, находящимся в неведении.

– А кто находится в неведении?

– Люди, которые не знают, сколько у нас талантливых артистов, художников, поэтов и так далее. В тот бешеный информационный поток, в котором они ежедневно находятся, я включаю информацию и о неведомых им пока творческих проявлениях. Чтобы они следили не только за курсом доллара или за тем, о чем Путин с Распутиным говорили в Беловежской пуще, но и за новыми песнями, фильмами, книгами… Мне кажется, только в этом случае информационная картина выглядит полноценной.

– Думаешь, все люди, находящиеся в неведении, готовы принимать генерируемую тобой информацию?

– Как показывает опыт последних трех лет, восприимчивая к подобной информации аудитория как минимум существует. Хотя до 2014 года я ее не видел…

Я уже был готов выдать рецензию под своим именем, не наступая при этом на горло собственной песне, но мы банально не сошлись по цене…

– У меня складывается впечатление, что ты – крестоносец, который идет с походом в обиталище дикарей, поклоняющихся исключительно шаманским бубнам. Дикари не виноваты – так сложились обстоятельства. Но их вполне все устраивает. А им пытаются некую новую веру привить.

– Нет, я никакой веры не прививаю. Я всего лишь пытаюсь открыть людям то, что для них пока закрыто в силу различных обстоятельств. Я от них ничего не требую – просто предлагаю. В этом и заключается работа журналиста. Он не должен навязывать, но он должен сообщить то, что он пережил, открыл для себя сам. Команда Karabas Live не занимается исключительно открытием андеграундных звезд и популяризацией инди-культуры. Допустим, я написал рецензию на альбом TAYANNA, который является продуманным, расчетливым ходом на территории украинской поп-музыки. И показал, в чем плюсы этой работы для общей картины украинской поп-культуры. Естественно, достаточное количество людей меня обгадили – думают, что все это проплачено.

– А что, не было предложений продать душу дьяволу и написать елейную рецензию за достойное вознаграждение?

– Одно такое предложение было. Честно, даже не вспомню сейчас имени исполнителя. Судя по всему, пиар-агентство осваивало спонсорский бюджет. Они попросили меня позитивно написать об артисте. Забавно: когда я послушал материал, мне понравилось! Я уже был готов выдать рецензию под своим именем, не наступая при этом на горло собственной песне, но мы банально не сошлись по цене. Само собой, рецензия бы вышла с пометкой, что это коммерческий материал – мы в любом случае не обманываем свою аудиторию.

– Ну почему же. Secret Service Entertainment Agency, чьей клиенткой является TAYANNA, сделали твою рецензию основным медийным посылом в рассылке о выходе альбома.

– К слову, менеджмент Тины Кароль также предоставил мне возможность послушать и оценить ее альбом за две недели до официальной презентации. Я прослушал материал три раза. И понял: мне есть что сказать. Информационная политика продвижения альбома Тины Кароль тоже отчасти была построена на моей рецензии.

Я имею претензии к текстам песен Тины Кароль, в альбоме есть – на мой взгляд – не совсем удачные треки. И я написал об этом в рецензии. Понятное дело, в промо использовались позитивные фрагменты. Тем не менее, я рад, что в нашей стране уже практикуется подобного рода сотрудничество менеджмента артиста с медиа.

– Думаю, здесь больше играет роль позиционирование артиста – такой западный, статусный подход к промо…

– Совершенно верно, на Западе менеджмент так иногда работает с медиа. Менеджер Тины Кароль – Паша Орлов рассказывал мне: некоторые региональные издания до сих пор цитируют эту рецензию, пытаясь объяснить своим читателям, что, собственно говоря, представляет собой свежий альбом украинской поп-дивы. Вот это прекрасный случай симбиоза моих честных музыкальных ощущений и качественного промо артиста. Ведь я имею претензии к текстам песен Тины Кароль, в альбоме есть – на мой взгляд – не совсем удачные треки. И я написал об этом в рецензии. Понятное дело, в промо использовались позитивные фрагменты. Тем не менее, я рад, что в нашей стране уже практикуется подобного рода сотрудничество менеджмента артиста с медиа.

– Но ты же понимаешь: с учетом наработанной тобой годами аудитории, ты в любом случае «нарываешься» на обвинения в «проплаченности», когда пишешь, допустим, не о группе Sinoptik, а об Алексееве или Ассии Ахат? Или для тебя это сюрприз?

– Понемногу привыкаю к этому. За год существования Karabas Live особенно. Я прекрасно понимаю, что есть элемент ревности, зависти.

– Зависти со стороны кого?

– Зависти со стороны неуспешных музыкантов по отношению к музыкантам успешным. Ревности, что один из авторитетных ресурсов об украинской музыке уделил внимание этому, а не другому музыкальному проекту. По мнению некоторых, наше издание подобным образом игнорирует «достойную» музыку и уделяет внимание «недостойной».

Информационное пространство забито в основном мусором. И среди этого мусора приходится выискивать что-то заслуживающее внимания не только человека, потребляющего масс-маркет из телевизора и радио, но и человека с запросами более широкого уровня. Неудовлетворение этих запросов – это, на мой взгляд, преступление.

– То есть претензии в основном со стороны андеграунда?

– Да.

– А со стороны поп-артистов?

– По большому счету, представителям поп-индустрии все равно, что происходит с инди-музыкой и андеграундом. Поэтому, если они и увидят заголовок материала, в котором я хвалю альбом малоизвестной группы, скорее всего, пробегут мимо по ленте новостей. В отдельных случаях я получаю личные сообщения от популярных артистов или их представителей: мол, зачем вы возитесь с этой андеграундной тусовкой, они на самом деле этого не стоят – их рынок слишком мал. Еще раз. Я никого не обращаю в свою веру. Я всего лишь рассказываю о том, какой музыкальный контент произвел на меня впечатление и является чем-то новым, хотя бы каким-то миллиметром на пути к разнообразию в украинском контексте. Я даже не прогресс имею ввиду. Я вообще такими понятиями уже давно не мыслю. На мой взгляд, проблематичность музыкального поля в Украине не в том, что мы в каком-то колхозе-навозе находимся, а в том, что до сих пор отсутствует возможность выбора. Информационное пространство забито в основном мусором. И среди этого мусора приходится выискивать что-то заслуживающее внимания не только человека, потребляющего масс-маркет из телевизора и радио, но и человека с запросами более широкого уровня. Неудовлетворение таких запросов – это, на мой взгляд, преступление.

Мне хочется, чтобы наши журналисты писали о разных артистах. Естественно, я не поддерживаю радикалов среди своих знакомых музыкантов, которые считают, что Дворец «Украина» нужно сжечь, собрав в зале определенное количество производителей и потребителей звучащего там музыкального материала. Считаю подобные настроения полной чушью. Не нужно никого и ничего сжигать – пусть каждый выходит, поет, идет к своей аудитории и так далее. Но возможность быть услышанным должна быть у любого талантливого музыканта, независимо от жанра. Поэтому я так искренне радуюсь, когда в национальном отборе на «Евровидение» участвуют новые имена. Радуюсь, когда что-то иное просачивается в эфир хотя бы М2, если не М1… Смысл не в том, чтобы разрушить уже работающую систему. Смысл в презентации широкому слушателю нового неординарного продукта.

– Тебя и олицетворяемый тобою ресурс все равно будут обвинять в снобизме. И вполне, как мне кажется, аргументированно. Поскольку ты в любом случае варился и варишься в музыке не попсовой. Соответственно, лоббируешь интересы производителей этой музыки.

– Мы и не пытаемся скрывать: артисты, которые, на наш взгляд, являются более приближенными к понятию «искусство», достойны того, чтобы наши читатели более тщательно были сфокусированы на их творчестве. Но это вовсе не означает, что они не должны знать о существовании других форм. Поэтому я считаю своим долгом рассказывать о таких явлениях как Олег Винник, Ирина Федышин, Оля Полякова и далее по списку.

Я не могу посвятить творчеству Ирины Федышин большую рецензию. Потому что мне это неинтересно. Для меня данный продукт далек от искреннего искусства. Это механическое творчество. То есть производители данного продукта не спутник на Луну запускают, а рубанком строгают. Это группа «Мираж» или «Ласковый май», но только в 2018 году.

Я иду на интервью к Федышин и просто прошу рассказать свою историю. Потому что Киев пестрит афишами певицы, имя которой вызывает глубочайший вопрос даже у тех моих знакомых, которые находятся внутри музыкальной индустрии. Я понимаю, что есть какая-то нераскрытая тайна, есть информационный запрос от общества. И я иду. И она рассказывает мне свою историю. Историю региональной певицы, которая за достаточно короткий срок стала украинской топ-исполнительницей.

Я выбираю такой формат, потому что не могу посвятить творчеству Ирины Федышин большую рецензию. Мне это неинтересно. Для меня данный продукт далек от искусства. Его производители не спутник на Луну запускают, а рубанком строгают. Это группа «Мираж» или «Ласковый май», но только в 2018 году. Мне нечего к этому добавить.

То же я могу сказать и про Олю Полякову, например. Правда, я не видел ее шоу, находясь в зале – только в Youtube. Не владею пока полной информацией. Но ее история, ее путь к вершинам мне интересен не меньше, чем в случае с Федышин.

Я не могу не заметить, что Макс Барских вокалист так себе. Но если во время его выступления на сцене воздвигнут ахренительный 9-метровый череп, я выражу восхищение по этому поводу. Хотя и буду задаваться вопросом: зачем он это сделал? Поскольку ни Алан Бадоев, ни сам Макс Барских, ни его менеджмент не объяснили суть данного перфоманса. Я так понимаю, это просто круто – поставить ахренительный череп.

Игорь Панасов (3)-min Но вот с Максом Барских яркий пример. Я пытался разобраться в его феномене, прослушивал альбомы, рецензию даже написал. Но ничего не находил. А потом попал на его шоу и увидел полную картину – на каком уровне человек контактирует с аудиторией и с тем, что происходит на сцене. Да, я увидел там и плюсы, и минусы. Но, во всяком случае, мне теперь есть что сказать по поводу артиста. Конечно, я не могу не заметить, что Макс Барских вокалист так себе. Но если во время его выступления на сцене воздвигнут ахренительный 9-метровый череп, я выражу восхищение по этому поводу. Хотя и буду задаваться вопросом: зачем он это сделал? Поскольку ни Алан Бадоев, ни сам Макс Барских, ни его менеджмент не объяснили суть данного перфоманса, я имею право выдвигать любые объяснения этому. Но, я так понимаю, для них это просто круто – поставить ахренительный череп.

– Как по мне, в мире уже лет 10 наблюдается творческое упадничество – творчество даже прогрессивных музыкантов превращается в механику и математику на почве уже изданного кем-то когда-то материала. Что уж говорить об Украине, где артисты производят даже не вторичный, а третичный продукт. В лучшем случае наследуют западные аналоги, в худшем – российские. В 2017-м ты услышал что-то кардинально новое?

– Нет. Хотя я, конечно, не все могу услышать. Много хорошей, приятной, интересной музыки создается. Но я не могу припомнить альбом, который бы меня ошарашил.

Что касается Украины… Я воспринимаю то, что сейчас происходит у нас, как автономный процесс в мировом контексте. Конечно, есть отставание, вторичность, третичность. Но для меня важно, чтобы внутри этого процесса была максимальная динамика, движение. При нынешней глобализации и развитии высоких технологий это возможно. Мы отстаем от западной музиндустрии на 20-30 лет, но я верю в то, что ликвидировать отставание реально за 10.

Люди по-прежнему испытывают дефицит в героях, авторитетах. В артистах, способных себя подать, найти ключи к сердцу своей аудитории. Именно в этом, мне кажется, заключается секрет популярности как Олега Винника, так и Vivienne Mort.

– Ты – человек, пишущий профессионально о музыке. Скажи мне – человеку, который создает вокруг музыки антураж: на современной сцене важно быть качественным музыкантом или достаточно обладать яркой харизмой?

– Если мы говорим об украинской сцене, конечно, перевешивает харизма. Поскольку у нас популярность артиста в большей степени связана с его концертной деятельностью, а не с продажей файлов, в которые он закатывает свои профессиональные способности. Среди наших коллективов, которые гармонично обладают музыкальностью и харизмой, мне на ум приходит Vivienne Mort. Я два раза был на их концерте и был включен в процесс с первой до последней секунды. Не было желания заглянуть в телефон, подумать о своих делах и так далее.

Люди по-прежнему испытывают дефицит в героях, авторитетах. В артистах, способных себя подать, найти ключи к сердцу своей аудитории. Именно в этом, мне кажется, заключается секрет популярности как Олега Винника, так и Vivienne Mort. Есть еще отличный пример – «Один в каное». Реальный феномен. Коллектив особо нигде медийно не проявлялся, но при этом уже спокойно собирает тысячные залы. Я пришел на их концерт и уже на 15-й секунде понял, что зал хором поет – от первой до последней песни. Прочувствовал эту энергетику – что-то такое… заходящее как нож в масло. И не нужно никаких экранов, хореографии, спецэффектов и так далее.

Я вижу пакистанскую тень исключительно в традиционном присутствии на сцене церемонии YUNA певицы Камалии. Меня не напрягают эти 4 минуты. Тем более, номера у нее достаточно яркие, пышные.

– Поговорим об украинских музыкальных премиях. Приближается церемония YUNA. Ты на своей странице в Facebook радовался сложности выбора. То есть пакистанская тень над головой Павла Шилько и связанные с этим разговоры потихоньку отходят на второй план?

– Я вижу пакистанскую тень исключительно в традиционном присутствии на сцене церемонии YUNA певицы Камалии. Меня не напрягают эти 4 минуты. Тем более, номера у нее достаточно яркие, пышные. А еще мне говорили, что достоверность итогов премии подкреплена международной репутацией компании Deloitte, обеспечивающей подсчет голосов экспертов.

Как по мне, YUNA – единственная национальная музыкальная премия, которая более или менее реагирует на динамику музыкального рынка Украины. С каждым годом мне все более интересно следить за списком номинантов и выбирать из него достойных.

И да, я радуюсь необходимости выбирать, допустим, 5 лучших песен из 100 предложенных. И пытаюсь сохранять баланс – как внешний, так и внутренний. К примеру, в списке присутствует Тина Кароль. Глупо ее игнорировать – она очевидный фаворит. Но вместе с этим я стараюсь обратить внимание на имена, музыка которых, на мой взгляд, интересна, перспективна и нуждается в поддержке. В качестве эксперта, журналиста я отдаю свой голос также тем, кто производит отличный продукт, но по разным причинам затерялся в медийных потоках.

За 20 лет в профессии я накопил достаточно практического опыта, чтобы анализировать рынок, следить за трендами и передавать этот опыт новому поколению журналистов. Пусть это звучит нескромно, но я попытался упаковать в 15-часовый курс то, чему их учат на протяжении 5 лет.

– Сейчас ты активно общаешься с будущим украинских медиа – читаешь студентам лекции в рамках курса «50 принципов журналистики». Скажи мне: «где та молодая шпана, что сотрет нас с лица земли»? Есть ли свет в конце тоннеля «фуршетников», «релизников» и «тусовщиков»? Ждать ли нам новую эру качественной украинской журналистики в сфере entertainment?

– Как известно, прогнозы – дело неблагодарное. Но не буду уклоняться от ответа. Во время лекций я говорю и о своем видении культурной журналистики в качестве значимого игрока на медийном рынке. Выпускники факультетов журналистики по-прежнему жалуются: они покидают университет, не понимая, по сути, как функционируют современные медиа. Именно для них я решил создать этот курс. За 20 лет в профессии я накопил достаточно практического опыта, чтобы анализировать рынок, следить за трендами и передавать этот опыт новому поколению журналистов. Пусть это звучит нескромно, но я попытался упаковать в 15-часовый курс то, чему их учат на протяжении 5 лет.

Сколько нужно времени для появления новой украинской журналистики в культурной сфере? Мне кажется, это напрямую связано с активностью и востребованностью самого культурного поля нашей страны. Это произойдет, когда новости культуры смогут составить здоровую конкуренцию политическим и социальным новостям.

– Интересно, а ты сам пробовал реализоваться как музыкант?

– Нет. У меня нет подобных амбиций. Да и таланта музыкального, по-моему, нет. Папа музыкант. Логично, что я впитывал музыку с детства. Разную. И живую в том числе, когда папа играл на трубе, аккордеоне и барабанах. В какой-то момент я осознал, что могу пользоваться впитавшейся в меня музыкальной информацией, связать свою профессиональную жизнь с описанием музыкальных процессов.

Я очень хотел научиться играть на гитаре. И не потому, что мнил себя зашибезным рокером. Просто в этом инструменте нахожу что-то родственное. Но в итоге помучился немножко и понял: я музыкален исключительно в плане восприятия, а не исполнения.

– С каким музыкальным инструментом ты себя ассоциируешь?

– М-м-м… Наверное, с гитарой… Я очень хотел научиться играть на гитаре. И не потому, что мнил себя зашибезным рокером. Просто в этом инструменте нахожу что-то родственное. Но в итоге помучился немножко и понял: я музыкален исключительно в плане восприятия, а не исполнения.

– В твоей жизни был и родной мне Артёмовск (ныне Бахмут) Донецкой области, и сам Донецк. Что донецкого осталось в тебе на всю жизнь?

– В Донецке я закончил университет и после этого 5 лет проработал в газете «Салон», которая в то время считалась лучшим изданием города. Папа ведь был не просто музыкантом, а военным. Поэтому мы жили и в Германии, и в России… Донецк – важная, но лишь одна из остановок на моем пути.

Период жизни в Донецке стал, скорее, жестко поучительным. В 1996 году меня ни с того ни с сего жутко избили, после чего я две недели провел в травматологии и до сих пор чувствую последствия того события.

Алексей Мазур, Игорь Панасов, Денис Путинцев (2)-min Период жизни в Донецке стал, скорее, жестко поучительным. В 1996 году меня ни с того ни с сего жутко избили, после чего я две недели провел в травматологии и до сих пор чувствую последствия того события.

Естественно, это накладывает отпечаток на ассоциации. Вместе с тем, благодаря университету и работе в редакции «Салона», я познакомился с большим количеством талантливых людей. Такая невероятная концентрация талантов а различных сферах… В Киеве у меня, к сожалению, такого ощущения нет. Здесь все разбавлено и разношерстно.

И вот тут вспоминаем начало нашего с тобой разговора. Творческие люди с хорошим потенциалом бросали творчество, поскольку им не хватало воздуха в донецкой среде. Само собой, Киев в этом смысле дает намного больше… В конце концов, я и сам переехал сюда. Не было смысла биться головой о потолок. В общем, воспоминания о донецком периоде моей жизни – это клубок противоречий.

– Игорь, последний вопрос: какие принципы из твоего курса «50 принципов журналистики» я нарушил во время этого интервью?

– Как минимум, у меня не осталось ощущения, что я чего-то тебе не дорассказал, что ты где-то меня не «дожал». А еще вход в интервью был очень правильный. Я рассказываю своим студентам, что на старте беседы ты зачастую для интервьюируемого никто. Поэтому в самом начале нужно сказать что-то располагающее, позитивное. Ты вот перед беседой показал мне «внутренности» своей компании MOLA group – студию звукозаписи, фото– и видеостудии, офис. Дал почувствовать мне себя желанным гостем. Но есть и обратная сторона. Если вы с собеседником уже знаете друг друга, его нужно раззадорить, «всковырнуть», выбить из привычной колеи вашего общения. И здесь ты тоже начал правильно. Твой первый вопрос практически сводился к тому, нахрена мне вообще все это нужно. В принципе, именно так ты мог бы его и сформулировать.

БОЛЬШЕ ФОТО